Серия "Путь Боли" имени Пейна

Страница: 1

Сообщений 1 страница 4 из 4

Поделиться12008-10-26 00:25:02

Автор: Орочимару
Змеиный фрик
Откуда: Отогакура
Зарегистрирован: 2008-10-18
Приглашений: 0
Сообщений: 352
Уважение: [+5/-0]
Пол: Мужской
Возраст: 33 [1991-05-10]
Провел на форуме:
1 час 30 минут
Последний визит:
2011-10-06 22:06:24

Название: Путь боли
Жанр: Черный юмор/Стеб
Рейтинг: R – Исключительно из-за речи одного из персонажей
Фэндом: Наруто
Отказ от прав: Ничего с фика не имею, на авторство Кишимото не претендую.
Персонажи: Акацуки
Бета: Meow-chan
О чем: Пейн пишет биографию Акацуки, а Дейдара понимает, что мертвых среди них куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

Анонс:
Хидан: Если я здесь – значит, на то воля Джашина!
Кисаме: Итачи-сан не МЫРЛО!
Кабуто: Угри из личного подводного инкубатора!!! Полоз?!! Какой полоз?!! Угорь, тебе говорю!!! А на кого он должен быть похож? Как это укусил?!! Где черная мамба?!!
Какузу: И вообще, у всех свои понятия о красоте.
Пейн: Не-е…

Часть первая. (с точкой, потому что она хочет здесь быть).

Труп, грозно устремивший невидящий взгляд в белый потолок, зашевелился. Скинул с себя грязную простыню, почесал розовую пятку, поморщился от боли и попытался сосчитать уцелевшие ребра.
Голоса за дверью стали громче, послышались звуки глухих ударов, сдавленный стон и невероятное, нечеловечески прекрасное – для ценителей подобной лексики – пятисложное ругательство.
Бывший труп вытянулся, закрыл глаза. Замер, словно бы никогда не восставал из мертвых.
Дверь распахнулась, и в прозекторскую проник целый букет ароматов: тонкие ноты сандала и фрезии, аппетитный запах жареной рыбы, вонь нестиранных носков и до боли знакомый и родной, почти осязаемый привкус свежей крови.(1) Он сразу понял, кто и в каком расположении духа пожаловал в его скорбное пристанище.
- Нельзя предавать братьев по разуму! – властный голос принадлежал Пейну, лидеру богопротивной организации Акацуки.
- Хуебыдло!(2) – резкий, самодовольный и грубый ангелочек с повадками заправского гопника – Акасуна но Сасори.
- Че? – блондинка вне закона или просто Дейдара.
- Заткнись.
- Че?
- Он говорит – СНИМИ НАУШНИКИ! – это, несомненно, Кисаме. Рыбный, большой и не слишком умный любитель сирых и убогих Учих.
- ЧЕ?
- Я искренне не понимаю…
- Заткнись, сука.
- Сасори, еще одно такое заявление в адрес нашей прекрасной половины…
- Охуеть что будет, да?
- ЧЕ?
- Успокойтесь! – это Конан, совершенно не варварская девица на правах секретарши главы организации.
- Я хуею…
- ЗАТКНУЛИСЬ ВСЕ, М-М-М!!!
- Охуел…
- Хидан, хватит строить из себя труп! – Пейн явно пытался разрядить атмосферу, - давай, вставай, мы возвращаемся.
Хидан приоткрыл один глаз и лениво протянул:
- Если я здесь – значит, на то воля Джашина!
- Бля… - Сасори поморщился, - Короче, я бля не понял – что это тело тут пиздит?
- Может, он потерял доверие к нам? – предположила Конан.
- Я бы на его месте… - у Дейдары села батарейка в плеере и он невольно присоединился к беседе, - Так вот, м-м-м… Я бы потребовал компенсацию…
- Хуемырло тоже… того-этого… - философски заметил кукольник, - и допиздился!
- Итачи-сан не МЫРЛО! – заступился за отсутствующего товарища верный Кисаме, - К тому же, он добился… да, добился…
- Внеочередного дежурства по туалету, - напомнил лидер Акацуки и вновь переключил свое внимание на оживший труп, - Хидан, когда мы узнали, что тебя, пострадавшего в битве с джинчуурики…
- Хуескос, - пояснил Сасори и отвернулся. Пейн проигнорировал данное замечание.
- Этот негодяй Какузу продал тебя на опыты в медицинский институт! Не волнуйся, тебе успели отрезать только правое ухо и вытащили легкое. Для синоби это пустяк!
- Бум! – скучающий Дейдара скорчил страшную гримасу, - Щас кто-то станет искусством!
- Охуел?!!
- Успокойтесь!
- Итачи-сан однажды сказал…
- Кисаме, никого не волнует, что сказал Итачи-сан!
Хидан решил не прерывать спор, который явно доставлял удовольствие всем присутствующим и тихо-тихо, противным гнусавым голосом, затянул псалом во славу Джашина.

Пейн был в ярости.
Солидная организация под управлением САМОГО Учихи Мадары состояла из детей – ни один из Акацуки до сих пор не вышел из переходного возраста. Расчет Великого и Красноглазого был вполне логичен: дети – они злые. Детей не мучают угрызения совести, они мстительны, беспощадны и способны на импровизацию. В конце концов, детей легче убедить в правильности именно того пути, который Мадара избрал…
Учиха не учел лишь одного – полной непредсказуемости своих подопечных.
Пейн не любил это слово, но именно оно лучше всего описывало всех без исключения членов Акацуки.
Безбашенные.
Безбашенные ублюдки!!!
Он сам считал себя старым, погрязшим в грехах – своих и чужих - оппортунистом. Тайком от Конан, Пейн уже который год писал биографию Акацуки под звучным названием «Путь боли». Талант гения проявлялся в каждой строке эпического произведения – с орфографией, синтаксисом, а так же здравым смыслом лидер Акацуки был в ссоре, зато красочные описания происходящего давались ему без труда.
Дабы не нервировать дорогих читателей, привожу избранные цитаты из «Пути боли»:
«Конын – мая гордыя красавитца. Ана пахожа на цвиток в рассвети и ф волос тожы цвиток паставила а гаварит нимнога но таскаит многа сумак и чимодан мой кагда я хадил в паход тожа таскаит. Гатовит иду фкусна и палезно я ни жалоюсь а хто жалуиться зажралися!!!!!» (3)
«Пашол паписать а там Итаче. Пасматрел на миня и гаварит: занито! А я гаварю: я главнеи, иди отседова! А он ни пашел, глаза выторащил и пакроснел.»
«Сасари падонок! Очинь сильна бил Итаче мареонеткай!!! Я гаварю: плоха паступил а он смиется и ругаится. Давел Конын да слес!!! Хател пабить Сасари а Модара ни дал!!!»
«Назтупил на ногу Кисоме а он заарал и гаварит: ты палиц мне сламал!!! А я гаварю: скажи спасиба что ни пазваночник!!!»
«Пачистил зубы и пашол паписать а там Итаче. Я иму ф глас дал са злозти а он обидился и хател миня пабить а Модара ни дал!!!»
«Фспоменал Арачимаро. Хател паслать иму песьмо но фспомнел как он миня малинькаво хател пабидить(4)!!! Хател иво пабидить но ни нашол!!!»
«Хедан сламал пазваночник и арет!!! Сказал иму: ни ари и станишь силнее!»
Несомненно, данное произведение имело все шансы на успех! Однако, публиковать его Пейн не спешил, поскольку роль непризнанного гения льстила его самолюбию и давала силы жить дальше.
Впрочем, вернемся к детям.
Они росли, как конопля под окном дома семейства Нара, как грудь Харуно Сакуры, как член самого Пейна при взгляде на грудь Харуно Сакуры. Росли – и не взрослели, вызывая стойкое желание утопить их, как новорожденных кутят – либо утопиться самому.
Надо что-то делать…
В конце концов, продавать своих же товарищей на опыты – это предел!!!
Пейн решил начать с провинившегося Какузу.

Дейдара терзал залитую безбашенной смесью сакэ, красного вина и дешевого пива клавиатуру, время от времени отхлебывая из большой чашки с зеленым чаем.
Слова мелькали по экрану, словно поток дурных снов. В последнее время, убийца из Акацуки часто просыпался по ночам, оглашая свою маленькую комнатушку жутким, тоскливым воем. Обняв подушку, он сжимался в комочек и до самого рассвета тихонечко постукивал зубами.
Утро, пробравшись сквозь тяжелые портьеры, разгоняло мрачные видения. Дейдара отбрасывал преданную подушку и плелся в унылую ванную, где долго разглядывал в треснувшее зеркало свое лицо.
Однажды, Пейн застал его за этим занятием и задал вполне естественный вопрос, касающийся умственного здоровья бывшего террориста и его близких. Тот ответил, что это не касается лидера некогда могущественной организации, поскольку мама этого самого «лучшего среди равных» состояла в близких отношениях с половиной Конохагакуры, большей частью Сунагакуры – включая уже покойного четвертого Казекаге и демона Сюкаку - и самим Дейдарой. Пейн сообщил подчиненному, что провел с ним множество приятных минут, причем видел его исключительно в позе, обычно присущей ракообразным. Подрывник пожаловался на дефицит туалетной бумаги и похвалил «нежный розовый язык» главы Акацуки…
Конан, перевязывая тяжелые раны Дейдары и смазывая зеленкой легкие повреждения, полученные Пейном, прочла им лекцию о вреде алкоголизма и призвала к дружной совместной работе.
Лидер Акацуки согласился сразу, а подрывник – через две недели, когда вышел из комы…
Дейдара отогнал ненужные воспоминания и подавился чаем.
С экрана монитора на него смотрел он сам, томный и невообразимо прекрасный. На его субтильной груди покоилась властная рука Акасуна но Сасори. Скорпион из красных песков загадочно улыбался… а пальцы его… его…
Дейдара откашлялся и заставил себя СМОТРЕТЬ.
Пальцы второй руки Сасори запустил под кожаное нижнее белье своего напарника и… ЕМУ ЭТО ЧЕРТ ПОБЕРИ НРАВИЛОСЬ!!! КАК И САМОМУ ДЕЙДАРЕ!!!
Гнусная, мерзкая пародия на их отношения с жутким кукольником!!! Да у них здесь… Да у них… Лица полных извращенцев и тела хастлеров… Это же все неправда!!!
Он давно слышал слухи о необычайной популярности организации Акацуки в кругу мечтательных девочек и неправильных, слегка голубоватых мальчиков.
Дейдара прочел сотни фанфиков всевозможных жанров, иногда подло подхихикивая – как в случае с вариацией на тему любви Итачи и Саске – иногда горстями глотая валидол – это, насколько он помнил, было сорокастраничное порно, где Кисаме, Какузу и Хидан поймали его и сделали своим сексуальным рабом. Кошмары пришли чуть позже – когда к нему в дверь постучали трое вышеупомянутых Акацуки со странными лицами. Дейдара завопил и попытался покончить с собой. Кисаме, вспомнил подрывник, уронил тогда торт со взбитыми сливками, а Хидан – поздравительную открытку.
С днем рождения его в тот вечер поздравил лишь ехидный Какузу, зашивая рот на груди у Дейдары – видимо, что бы отбить все мысли о суициде.
Они просто не знали, да…
Дейдара ЗНАЛ – и боролся с ночными кошмарами, в которых его тельце использовали в своих грязных целях все преступники S-класса и Узумаки-мать-его-за-ногу Наруто. Он разглядывал себя в зеркало в поисках отчаяния в этих «прекрасных голубых глазах», о котором так любили писать все юные хреновы графоманы, в поисках «кровавых слез», которыми он почему-то начинал истекать после очередной вариации на тему «стильной смерти Акасуна но Сасори», в поисках себя настоящего.
Сегодня он впервые столкнулся с таким явлением, как фанарт…
… и поезд, наполненный трупами ЗНАЮЩИХ, тронулся.

Все-таки Какузу не слишком хорошо вписывался в узкие рамки созданного Пейном образа «глупой дитятки». В его присутствии лидер Акацуки нервно отгонял назойливую мысль о стойке «смирно». Древний, жуткий, уродливый убийца словно выбрался из-под опеки какого-нибудь Ктулху, Дагона или Ниарлатотепа, пробежал мимо Лафкрафта и пошел вдохновлять Стивена Кинга.
На его двери, такой же древней, жуткой и уродливой, как и он сам, красовалась покосившаяся табличка, на которой неровным почерком Пейна были выведены три слова: «Омпутация паврижденных канечнастей».
Пару лет назад, подменяя заболевшего мушкой Зецу, лидер Акацуки примерил на себя роль шпиона. На ярмарке, неподалеку от Конохи, он стоял между бойко торгующим угрями Якуши Кабуто и вооруженной большим тесаком Шизуне. Пейн прикрывался вывеской, как щитом, страдая от жары и воплей соседей:
- Кому свинина? Свежая, еще живая! Еще дышит! Молочные поросята!!! Почти задаром!!!
- Угри из личного подводного инкубатора!!! Полоз?!! Какой полоз?!! Угорь, тебе говорю!!! А на кого он должен быть похож? Как это укусил?!! Где черная мамба?!!
Как внимательный читатель уже понял, вывеской Пейна являлась та самая табличка, позже перекочевавшая в обитель Какузу.
Услуги по ампутации популярностью не пользовались, зато неформального вида «шпион» заслужил горячую любовь местной детворы. Они дергали его за знаменитый плащ с красными облаками и пытались скормить купленного у Кабуто сырого угря, на поверку оказавшегося обычной гадюкой.
Пейн отмахнулся от воспоминаний и удивленно заметил приписку на «омпутации…», сделанную более мелким шрифтом: «Для входящих без стука – бесплатное повреждение здоровых конечностей!»
Лидер Акацуки фыркнул. Пустыня, хранящая в своих пылкий объятьях Сунагакуру, внушала не меньшее уважение и страх, нежели Какузу, однако Пейн не сдался и вышел победителем из битвы с барханами и обезвоживанием.
Поэтому он вошел без стука.
- Эм… - веско заявил убийца Саламандера Ханзо, оказавшись лицом к лицу с подчиненным.
- Угу, - кивнул Какузу.
- А-а… - понимающе протянул Пейн и затеребил колокольчики на шляпе, - Но…
- Потому что, - ответил бессердечный убийца с четырьмя сердцами, - И вообще, у всех свои понятия о красоте.
- Не-е…
- Да ну?
- А как же..?
- Он должен приносить пользу, - чеканя каждый слог пояснил Какузу, - Его можно продавать на опыты или органы много раз.
- Эм… - Пейн продолжал стоять на своем.
- Обязательно. Кстати, я предпочитаю, что бы меня называли вечным, устрашающим и хладнокровным меценатом. Сразу отвечу на твой пока еще не заданный вопрос – дрожа около моей двери, ты мыслил вслух.
Пейн вспомнил убиенного Ханзо, его родных и друзей. Глава Акацуки мог раздавить «мецената» двумя пальцами и сплясать ритуальный танец АНБУ на его могиле… Тогда почему он трясется, как девица перед возбужденным маньяком?
Какузу внушал иррациональный ужас.
Пейн не знал, но пару десятилетий назад его подчиненный держал палатку ужасов в одном небольшом селении. Главной звездой аттракциона являлся сам Какузу. Многие родители разорились на покупке новых штанишек своим отпрыскам. Некоторые потратились на моющие средства, дабы отстирать детский страх, но каждую ночь их драгоценные сыновья и дочери просыпались с криком, а испачканные простыни вновь наполняли корзины для белья… Хаос восцарился в селении. Довольный Какузу, которому принадлежали все магазины детской одежды и стиральных порошков в округе, неплохо поживился и ушел, оставив после себя крики о помощи и женский плач.
Лидер Акацуки впервые в жизни проиграл и признал себя побежденным. Пятясь, он покинул обитель зла и осторожно прикрыл за собой дверь. Лишь находясь на безопасном расстоянии от «мецената», он тихо пробурчал:
- Уродливый! Какой же он уродливый!
Эта мысль грела его весь оставшийся день.

В следующей главе:
Хидан: Я не могу пошевелиться, не могу закричать – потому что я умер.
Голос из трубки: Как ручки? Как глазик? Как продвигается месть Учихам?
Конан: Могу ничтожная я рассчитывать на ваше прощение?
Дейдара: Какузина щас получит какой-то райзен-хрен прямо в грудь и издохнет!!!
Сасори: Не-ка. Хуескос того… Этого-того…

Примечания:

(1) – Духами пахло от Пейна. Кому принадлежали остальные запахи – решайте сами.
(2) – Сасори, аки Эллочка Щукина обходится ограниченным набором метких народных выражений. Его словарик, составленный скучающим Учихой Итачи – в первом приложении.
(3) – непонятно, был ли Пейн в НАСТОЛЬКО страшной ссоре с правилами грамматики или же являлся поклонником вариаций на тему «пешу как магу грамате ни абучин».
(4)– поскольку в слове «убить» тяжеловато допустить орфографическую ошибку, Пейн использует замечательное слово «пабидить». Естественно, в значении «убить».

Приложение первое: Краткий словарик Акасуна но Сасори. Автор: Учиха Итачи.
Хуебыдло – организация Акацуки
Хуемырло – Учиха Итачи
Хуескос – поимка джинчуурики
Охуеть (варианты: хуй, охуел, охуели, охуеваю и т.д.) – в зависимости от контекста, выражает удовольствие, грусть, ненависть, любовь, страсть, равнодушие или недовольство
Бля буду! – вы неправы
Ебанько – Дейдара
Во! – у меня идея!
Педрос – человек нестандартной сексуальной ориентации.
Во бля! – невероятно
Ебать-копать – поразительно
Сука – женщина
Сучка – девушка
Педрохуй – Зецу
Быдлорул – Пейн
Членоблюд – Какузу
Этот, бля, как его там… - Учиха Мадара
Дрочи-че-то-там – Орочимару
Насисьник – бюстгальтер
Написьник – мужские трусы
Напиздник – женские трусы
Ой бля!!! – я расстроен
Не-ка! – никогда
Да-ка! – конечно
Во морда! – крайняя степень уважения
Ща отсосу! – я вас убью
Ща отсосешь! – я не желаю вашей смерти
Ща всем отсосу! – я убью вас и всех ваших близких
Я педрос! – я вам не верю

Хм… Поскольку Учиха Итачи, составлявший данный словарик, особо не заморачивался над алфавитным порядком, автор сего творения будет счастлив, если хоть кто-нибудь им займется. В смысле, алфавитным порядком, ибо самим Итачи плотно занялся Кишимото.

Поделиться22008-10-26 00:26:09

Автор: Орочимару
Змеиный фрик
Откуда: Отогакура
Зарегистрирован: 2008-10-18
Приглашений: 0
Сообщений: 352
Уважение: [+5/-0]
Пол: Мужской
Возраст: 33 [1991-05-10]
Провел на форуме:
1 час 30 минут
Последний визит:
2011-10-06 22:06:24

Название: Путь боли
Часть вторая
Жанр: Черный юмор/Стеб
Рейтинг: R – Исключительно из-за речи одного из персонажей
Фэндом: Наруто
Отказ от прав: Ничего с фика не имею, на авторство Кишимото не претендую.
Персонажи: Акацуки
Бета: Meow-chan
О чем: Пейн пишет биографию Акацуки, а Дейдара понимает, что мертвых среди них куда больше, чем может показаться на первый взгляд.
Посвящается Пейну-саме: неважно, каким сделает тебя Кишимото, для меня ты всегда останешься "мужиком в тени у стены".

Вторая часть.

- Хидан, открывай, м-м-м!!! Я знаю, что ты здесь!
- Славься Джа-а-а-а-ашин а Хида-а-а-ана нет!!!
Голос у служителя бога зла был на редкость противный. Сам Хидан – по мнению Дейдары – был не лучше, но в данный момент только он мог развеять некоторые сомнения подрывника.
- Хидан, открой и мы помолимся вместе!!!
- Славься Джа-а-а-а-ашин мне и та-а-ак непло-о-о-охо!!!
Отлично. На пути Дейдары встала обычная дверь, разрисованная странными символами и усиленная двумя пятимиллиметровыми стальными пластинами. Оставался последний способ.
- Хидан, м-м-м, - бывший террорист наклонился к замочной скважине, - Я по поводу Нара Шикамару.
- Славься Джа-а… - голос альбиноса оборвался на полуслове. Дверь приоткрылась и бледная рука втащила Дейдару внутрь.
Он никогда раньше не заходил в эту комнату. Пол расписан теми же знаками, что и дверь, закопченные стены покрывала странная бурая масса, в углу горели благовония с экстрактом коровьей мочи, а единственное окно было забито гнилыми досками. Мебели в комнате не оказалось - зачем она истинно верующему?
Дейдара решил бить сразу из всех орудий в надежде хотя бы на одно попадание.
- Он тебя убил, взорвал твое тело, а голову закопал в семейном лесу? Потому что ты убил его учителя?
- Ничего не знаю, - Хидан улегся в центр пентаграммы и знаком указал собеседнику место рядом с собой. Дейдара вздохнул, скинул плащ и сел на холодный пол.
- Вот, - аскет указал на противоположную стену, - Видишь?
Подрывник прищурился и сумел разглядеть засохшие пятна крови. Он сглотнул и принялся комкать плащ.
- Вот…
- Твоя, м-м-м? – спросил Дейдара, проклиная собственный дрожащий голос.
- Не выносишь кровь? – Хидан рассмеялся, - Не в этом дело, да? Моя кровь. Мне снятся сны, где по мне гуляют олени. Я не могу пошевелиться, не могу закричать – потому что я умер. Потом я просыпаюсь и живу. Поэтому бился головой об стену – что бы прогнать нехорошие сны.
- Когда он тебя убил, ты ведь первый раз проснулся в прозекторской, куда тебя оттащил Какузу?
- Нет. Я проснулся и понял, что бился с джинчуурики. С девушкой. Она меня вроде как не смогла победить – это же я пригвоздил ее тонкие ручки к стене своим кунаем. Что-то не сходилось, я не мог понять – что именно, - поэтому снова уснул. Потом была прозекторская.
- Что происходит? – подрывник уставился на разводы засохшей крови, - Я знаю, что сердце Сасори-данны перестало биться, что девочка с розовыми волосами ищет мальчика, похожего на утку, что Узумаки Наруто выучил новое дзюцу…
- Что с того? На все воля Джашина. Я больше не хочу с тобой говорить, - Хидан поднялся на ноги и распахнул дверь, - Выметайся!!!
- Хорошо, м-м-м, только ответь на один вопрос – куда сегодня идет Какузу?
Альбинос не ответил. Впрочем, этого и не требовалось.
Дейдара петлял в извилистых коридорах убежища Акацуки, а у него перед глазами танцевали лопнувшие помидоры.

Конан была девушкой не глупой. Хорошо, будем честными – давно уже не девушка, к тому же глупость – понятие относительное, но соображала она неплохо. Совсем неплохо.
Будучи от природы немного инфантильной, Конан тщательно скрывала это свое качество от посторонних за маской равнодушия. Именно поэтому Пейн взвалил на нее те обязанности, от выполнения которых отказались остальные члены Акацуки.
К примеру, она таскала его сумки – тяжеленные баулы, наполненные разной ерундой, вроде пятилетнего архива журнала «Синоби в космосе». Конан никогда не жаловалась – поэтому Пейн решил, что подобное занятие ей по душе.
На самом деле, внутри прекрасной половины Акацуки давно и прочно угнездилась ненависть ко всему живому, включая собачек, хомячков и морских свинок.
Глядя на Зецу и его плантации столетника, которые он любил больше, нежели родную маму, она сжимала кулаки и бушевавшие в ее голове лесные пожары пожирали своими языками несчастные растения.
Когда Орочимару был их «братом по разуму», она частенько пробиралась в его лабораторию, разбивала реторты и разгоняла «подопытный материал», который матерящийся змеиный сеннин позже неделями разыскивал в мрачных катакомбах убежища.
Конан воровала сбережения Какузу и подбрасывала их Хидану, подмешивала мышьяк в глазные капли Итачи, гвоздями прибивала рыбу из личного аквариума Кисаме к двери его комнаты, прятала части кукольного тела Сасори среди инвентаря Дейдары и заменяла «особую» глину в сумке подрывника на коровий навоз.
Она считала себя коконом, внутри которого скрывается прекрасная адская бабочка.
К тому же… Конан лишила девственности Харуно Сакуру, хенганувшись в Учиху Саске.
МЕСТЬ!!!
Огненные буквы приходили во сне, уничтожая бумажные цветы и ее собственные крылья.
Конан знала все о холодных блюдах и правилах их сервировки.
К тому же, как уже было сказано, девушкой она была неглупой.
Когда из крана в ванной пошла кровь, Конан особо не удивилась и приняла это как данность.
Когда из крана полился гной, она впервые задумалась о происходящем…
Уже-не-девушка размышляла на ходу, направляясь в комнату Пейна. Тогда-то в нее и врезался Дейдара.

- Дейдара-сан, вы в порядке?
Конан, опираясь рукой на стену, поднялась и отряхнулась. Дейдара вытаращил единственный доступный для окружающих голубой глаз и выругался.
- Че ходишь, а?
- Простите меня, Дейдара-сан, я задумалась и не заметила вас, - она низко поклонилась, демонстрируя воспитание истинной гейши, - Могу ничтожная я рассчитывать на ваше прощение?
- Ой, да че там… - он рассмеялся, - Я это… Ты иди… М-м-м… Я вообще… Я сам того… Вот.
- Благодарю вас, мой господин, - еще один поклон – и ловкие пальчики Конан нащупали застежку плаща. Он упал с ее покатых плеч, открывая соблазнительное тело цвета слоновой кости.
Под плащом прекрасная половина Акацуки носила только кулон в форме эмблемы Конохи – единственная память об извращенном учителе, Дзирайе.
- Ой, как стыдно! – она позволила легкому румянцу проявиться на бледных щечках, - Эти крючочки такие ненадежные…
- М-м-м, - Дейдаре хватило совести покраснеть и отвернуться. Закрыв глаза рукой, он встал на ноги и шаркающей походкой направился к лестнице.
- Дейдара-сан, - Конан приняла наиболее соблазнительную для данной ситуации позу, - Вы не могли бы проводить меня? Я чувствую себя такой беззащитной…
- Не, м-м-м… Я Какузину ищу… - не оборачиваясь, ответил подрывник.
- Ах… - девушка схватилась за сердце, - он вам дорог, Дейдара-сан? Тогда я, пожалую, пойду…
- НЕТ!!! – Дейдара в три прыжка оказался рядом с ней, - Я провожу! М-м-м!!!
Адская бабочка возликовала! Первая часть ее великого плана мести сработала!!! Теперь, дело за малым… Хм, интересно, у него и правда «малый»? Неважно… Когда Пейн поймет, чем она занималась на его кровати, его гнев падет не на беззащитную носильщицу баулов, а на наглого «соблазнителя», ненавистного МУЖЧИНУ!

Гной из крана продолжал сочиться. Сасори перекрыл воду, пнул Хируко и вернулся в комнату.
Что за Сайлент Хилл, мать его?!!
Кран закручен - а гной все капает и капает…
Акасуна но Сасори мрачно констатировал случившееся:
- Во бля! – он покачал хорошенькой кукольной головкой, - Я педрос!
Сасори был мечтой хентайной девочки с шестым размером груди. Маленький, хрупкий, чрезмерно кавайный… Великий кукловод еще в детстве выработал надежное средство защиты от подобных личностей – он стал маргиналом. Лексика Акасуна но Сасори была надежным щитом – непробиваемым, эффективным в гораздо большей степени, нежели табличка «Омпутация паврижденных канечнастей» в исполнении Пейна.
Как Марат в предвестие прихода госпожи Корде, Сасори все время ждал подвоха. Он никому и ничему не верил. В особенности, собственному сердцу.
Его сердечко трепеща билось внутри кукольного тельца – и требовало совершенно иного образа жизни.
Другой Сасори жил где-то на окраинах собственного разума. В его мыслях фигурировала Викторианская Англия и камзол. Он был холоден, учтив, говорил с бесподобным акцентом жителя Старого Света, выброшенного на берега Японии времен династии Токугава. Видимо, местный сёгун проникся симпатией к иностранцу, чтящему заветы Аматерасу и оставил его при себе.
Несочетание времен ничуть не смущало кукловода – в конце концов, это его мечты, его фантазии, доступные исключительно одному маленькому сердечку с искусственным клапаном. Его мир отличался от мира реального… Сасори пытался отдалиться от существующих порядков и норм – вновь погружался в них и медленно сходил с ума.
На рассвете приходила бабушка. Она протягивала ему вязаные фигурки родителей и исчезала. На смену ей являлась Харуно Сакура в костюме бэтмена. Они пили розовое вино, ели суши и тофу, били бесценные чаши из китайского фарфора об стену и смеялись.
Она расспрашивала его обо всем: о кокосовых тортах в витрине кондитерской, о барханах на рассвете, о ядах, от которых нет противоядия, о мертвом Казекаге, о Дейдаре, который не знает истинного искусства…
Он рассказывал ей о мертвых родителях, о живых куклах, о бабушке, которая направила его не на тот путь, о барханах на закате…
Сакура уходила и уносила с собой его сердце. Отдавала его бабушке, которая шептала непонятные слова, складывающиеся в древнее заклятье.
Сасори чувствовал боль, пожирающую его нутро - и просыпался.
Сакура ушла.
Бабушка ушла.
Боль постепенно уходила, но кукловод знал, что его сердце не имеет права биться.
Да уж, тяжеловато признавать собственную смерть – во всяком случае, пока ты жив.
Сасори пробормотал очередное эпическое ругательство и запустил отточенный кунай в центр мишени для дартс.
Он думал о камзолах и о продавцах камзолов, назойливо интересующихся, не помочь ли ему.

Пейн перепутал пакетики с чаем.
Это случилось с ним в первый раз. Раньше были проблемы с шампунями – он пользовался элитным «Вошегоном», а Конан – тоником цвета «Гнилая слива из садов первого хокаге». Волосы Пейна, использовавшего не тот флакон, приобрели бледно-сиреневый оттенок и не поддавались окраске или обесцвечиванию. Он грозился побриться налысо, но все лишь равнодушно пожимали плечами, так что запал лидера Акацуки быстро угас.
С этих пор, «Вошегон» он хранил в своей комнате под табличкой «Хочиш памыть бошку – вазьми миня с сабою!!!»
Пейн любил элитные сорта чая (5), которые Какузу привозил из деревни скрытой травы. Дейдара утверждал, что их надо курить, а не заваривать, но глава преступников S-класса не прислушался к его словам. Блондины, как известно, ничего путного предложить не могут.
Так он считал.
Конан увлекалась чаями шлаковыводящими. Сам Пейн презрительно называл их «какогонными» и грозился вычесть из зарплаты напарницы расходы на туалетную бумагу.
Дурная девка!!! Она хранила свой «Коноичи-слим» на той же полке, что и Пейн. В предвкушении тонкого аромата «Зеленого Сюкаку» лидер Акацуки вытащил пакетик из коробочки и опустил в чашку.
Прозрение пришло часом позже. Пейн бежал и молился всем известным богам, а так же чужим предкам, поскольку своих бедный сиротинушка не знал.
Он залетел в кабинку, на ходу сдергивая штаны, и облегченно вздохнул, соприкоснувшись с белой холодной крышкой унитаза. Достал из потайного кармана блокнот и ручку и принялся писать:
«Захател пакакать и пабижал. Идва ни апаздал харашо Итаче не была патамушта мог абасратся. Пагаварю с Конын патом нильзя так паступать!!!!! Сижу на унетази и думою о сваих таварищах. Ани сафсем распаясалися!!! Харашо бы ани фсе умирли!!! Нинавижу фсех!!!»
Определенно, новая глава «Пути боли» получалась самой проникновенной из всех!

Конан была в ярости. Вот уже битый час они с Дейдарой на кровати Пейна вытворяли то, что не снилось даже извращенцу Дзирайе. Она растягивала время, ожидая жестокой расправы над глупым блондином…
Пейн не пришел. Дейдара стонал и пытался ей объяснить, что восьмой раз точно не сможет, а Конан мило улыбалась и доказывала обратное.
В конце концов, ее силы иссякли. Подрывник сполз на прикроватный коврик и сделал пару глубоких вдохов.
- Дейдара-сан, это было прекрасно… - адская бабочка билась в истерике, но сама коноичи держала себя в руках, - Может быть, повторим это?
- Че? – Дейдара затряс головой, - Тока если через месяц…
Слабак! Конан мысленно фыркнула и прижала к груди подушку. Этот мальчишка – ошибка природы. Он вяло втолковывал ей, что редко был с женщинами, потому что есть рука… Мутант! Сволочь! Извращенец!
- Ой, м-м-м, - подрывник внезапно вскочил и заметался по комнате, - Вай-вай!!! Упустил…
- Что произошло? – его ответ совершенно не волновал прекрасную половину Акацуки, но свою роль она играла блестяще.
- Какузина щас получит какой-то райзен-хрен прямо в грудь и издохнет!!! Упустил!!!
- Тогда, Дейдара-сан, оставьте меня. Если Какузу волнует вас больше…
Ее совершенная тактика на этот раз не сработала. Натянув трусы, носки и майку, Дейдара выбежал из комнаты.
Его брюки и плащ Конан сожгла в камине, решив не оставлять улик.

Дейдара набрал первый попавшийся телефонный номер и затаил дыхание. Ему ответили после пятого гудка – хриплый, усталый голос нехотя протянул:
- Что тебе надо?
- М-м-м, - подрывник еще раз сверился с календарем, - Не могли бы вы сказать, какое сегодня число?
В трубке на миг восцарилось молчание.
- Ты не Кабуто? – уточнил голос.
- Нет… - растерянно ответил Дейдара.
- А где Кабуто?
- В ПИЗДЕ! – рявкнул подрывник. Все-таки, он многое перенял от своего напарника.
- Ку-ку, юморист хренов. Откуда у тебя мой номер?
О, ками-сама! Дейдара хотел плакать и смеяться одновременно. Подфартило - так подфартило!
- Ты еще жив? – едко поинтересовался он.
- А ты как думаешь?
- Ничего я не думаю, м-м-м!!! Твой Саске меня убьет… Дьявол!!! Это твоя вина, что я умру!!! – он все-таки сорвался. Дейдара не хотел быть единственным ЗНАЮЩИМ. Он поделился бы информацией даже с Пейном – если бы тот стал его слушать.
- Давно не слышались, Дей-чан, - в хриплый голос прокрались противные ехидные нотки, - Как ручки? Как глазик? Как продвигается месть Учихам?
- А ты как? Как продвигается сование длинного носа туда, куда не надо? – парировал Дейдара и вздохнул, - Я совершенно случайно набрал этот номер. Нам опасно так общаться – тебя могут вычислить. Как у тебя с Интернетом?
- Почитываю фанфики, - подрывник прямо таки видел, как растянулись от уха до уха тонкие губы его собеседника, - Хочешь поболтать?
- У меня персональный закрытый форум… Точнее, я сегодня его закрою, - он продиктовал адрес, - мой ник – Задолбленный Какаши.
Снова молчание. Затем – тихий, довольный смех.
- Не хочу тебя шокировать, но я частенько заглядываю на твой форум. Я – Прекрасная Сакура.
- ЧЕ?!! – эта «дама» была постоянной партнершей Дейдары в витуальном сексе.
- Фото, как ты понимаешь, не мое. Это Карин, моя… работница, - снова смешок, - Кстати, если ты не знал – Мертвый Итачи – это наш обожаемый Саске. Ну да ладно… Ку-ку… До встречи, Дей-чан.
Дейдара швырнул трубку на рычаг. Он так и не узнал, какое сегодня число в реальном мире. Этот человек своим жеманством и лицемерием выводил его из себя, заставлял слова застревать в горле, а мысли – закручиваться в спираль.
Однако, он поверит. Не может не поверить…

Пейн давно уже не слышал никого, кроме самого себя. Он замкнулся в тот миг, когда первый раз увидел смерть. Огородил себя от общества, запихнул Нагато глубоко в подсознание и стал воплощением собственной боли.
Он растянулся на кровати, хранившей аромат Конан, и сладко потянулся. Пейн не ведал о сексуальном акте между его подчиненными, поэтому мог в полной мере насладиться жизнью.
Ему не позволил этого маргинал Акасуна но Сасори. Он вошел без стука, как сам Пейн в комнату Какузу днем ранее и ухмыльнулся.
- Быдлорул, - безапелляционно заявил кукловод, - Ебанько и этот, бля, как его там…
- Что еще? – Пейн беспомощно вздохнул, - Дейдара и Мадара? Прямо стих какой-то…
- Во морда! – Сасори посмотрел на него с уважением, - Охуеть!
- Я понял… Что произошло?
- Ща Членоблюд отсосет!
- Какузу уже вернулся? Значит, он добыл Кьюби? И почему ты говоришь о смерти? – лидер Акацуки недаром звался лидером - он был одним из немногих, кто понимал диалект бывшего синоби из Сунагакуры.
- Не-ка, - Сасори опустил глаза, - Хуескос того… Этого-того…
- То есть, Какузу проиграл, но сумел спастись? И теперь говорит с Мадарой?
- Охуеть… - кукольник покачал головой и удалился.
Пейн почему-то почувствовал себя ущербным.

В следующей главе:
Учиха Мадара: Ну вы же тоже можете называть меня… Хм… Скажем, Тоби-тян… Или Би-тян?
Дейдара: А то как глаз возьму – и высосу!!!
Пользователь Прекрасная Сакура: Я очень ранимо отношусь к критике, так что не суди строго!
Пользователь Вернувшийся Саске: А что такое? У тебя проблемы? Хочешь рассказать мне трогательную историю своего детства?
Пейн: Я не хотел бы убивать своего учителя… Это же все фанфик, правда?
Сасори: Время остановилось… Удивлена? Да я еще и не так говорить могу! У меня три высших образования и две аспирантуры!
Какузу: Ты должен убить Учиху Саске!

Примечания:
(1) – элитные сорта чая в ПАКЕТИКАХ. Это многое говорит о Пейне.

Поделиться32008-10-26 00:30:27

Автор: Орочимару
Змеиный фрик
Откуда: Отогакура
Зарегистрирован: 2008-10-18
Приглашений: 0
Сообщений: 352
Уважение: [+5/-0]
Пол: Мужской
Возраст: 33 [1991-05-10]
Провел на форуме:
1 час 30 минут
Последний визит:
2011-10-06 22:06:24

Название: Путь боли
Глава №3
Жанр: Черный юмор/Стеб
Рейтинг: R – Исключительно из-за речи одного из персонажей
Фэндом: Наруто
Отказ от прав: Ничего с фика не имею, на авторство Кишимото не претендую.
Персонажи: Акацуки
Бета: Meow-chan
О чем: Пейн пишет биографию Акацуки, а Дейдара понимает, что мертвых среди них куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

Третья часть

Учиха Мадара - персонаж настолько сложный и загадочный, что автор сего творения не рискует описывать его великие деяния (1)- пережил бы с десяток Аматерасу, Сюзано-о или Райзен-сюрикенов. Он не боялся никого и ничего. Даже иррациональный меценат Какузу его не пугал.
Века летели, дни тянулись, секунды превращались в века – а Мадара гордо витал над этим круговоротом, именуемым «бытием» и хохотал.
Нас, однако, совершенно не интересует, что этот низкого пошиба мастер играть с чужими эмоциями думал об устройстве мира.
Нас интересует только настоящее – ведь прошлого уже нет, а будущее может никогда не наступить.
Посмотрим лучше на Учиху Мадару, явно норовящего похить славу Солида Снейка. Он прячется за колонами, выглядывает из-за поворота, что бы потом эффектным сальто преодолеть расстояние в два с половиной метра. Он СЛЕДИТ.
Теперь, когда вы явно видите Мадару с пистолетом системы «Соком» в руках и пачкой сигарет в кармане, можно вернуться к чудовищнейшим образом прерванному повествованию.
По понятным только ему одному причинам, Великий Гроссмейстер в оранжевой маске следовал за Дейдарой. Понимать причины Учихи автор наотрез отказывается, и вам того же желает.
Странный подрывник, воровато озираясь по сторонам, юркнул в обитель Какузу и заперся там изнутри. Мадара вытащил шпильку из волос прибитого рядом с дверью муляжа головы Орочимару и парой отточенных, доведенных до совершенства движений справился с примитивным замком.
Дейдара, рывшийся в вещах Какузу, обернулся и ОЧЕНЬ странно посмотрел на него.
- Че? – в своей обычной вульгарной манере спросил бывший террорист.
- Дейдара-сан, я беспокоился о вас…
Как адская бабочка скрывалась под личиной Конан, так и сам Мадара носил маску того, кем не являлся.
- Тоби-хреноби… - Дейдара сплюнул прямо на пол, - Пришел потырить Какузины вещички, м-м-м?
- Как и вы, Дейдара-сан? – «Тоби» глупо хихикнул, - Только не говорите ему обо мне, умоляю вас!!!
- Молчать!!! – подрывник зарычал, - А то как глаз возьму – и ВЫСОСУ!!!
- Дейдара-сан, вы что – обиделись? Простите, я забыл спросить – как поживает рука?
- Тоби, можешь попрощаться со своим глазом!!!
Такой же, как всегда – грубый, спесивый, обидчивый, влюбленный в себя и свое искусство. Ненадежный соратник и неверный друг… Дейдара иногда искренне восхищал Учиху! Жаль, что в обозримом будущем ему придется умереть.
- Но… но… - залепетал Мадара, внутренне ухмыляясь и корча рожи, - Как вы можете только из-за того, что я помешал вам… Дей-чан, умоляю вас!!!
Лицо Дейдары застыло и на миг на нем проступила такая ненависть, что «Тоби» отшатнулся.
- Как ты меня назвал, м-м-м? – тихо спросил подрывник.
- Но это же я так… По дружески… Ну вы же тоже можете называть меня… Тоби-тян… Или Би-тян?
- Тоби, только один человек до тебя так сокращал мое имя. Этого оказалось достаточно, что бы я стал считать его своим врагом. Ты хочешь стать моим врагом?
- Нет, что вы…
Была в Мадаре одна ма-а-ахонькая черточка - шириной эдак с мировой океан. Звалась она (2) «остроумным злорадством.
Пейн, если бы его спросили, назвал бы ее маразматической дурью старого козла. Только вот кто ж его, сиротинушку, спросит?
- Что вы, ДЕЙ-ЧАН! Как же…
Мадара не заметил, откуда бывший террорист вытащил проклятую ножку от стула. Дейдара, словно в попытке завоевать медаль на Олимпийских играх, метнул ее и бросился вон из комнаты.
Учиха очухался несколько минут спустя, ощупал глаз и возблагодарил самого себя за то, что прорезь маски оказалась уже диаметра ножки.
Он любил Дейдару за экспрессивность и способность к импровизации.

Ах, эти коварные углы! Пейн всегда смотрел вперед, подсознательно надеясь увидеть свет в конце тоннеля. Был он по натуре коммунистом, тайно подумывал о постройке личного мавзолея и пытался ввести в униформу Акацуки красные галстуки. В итоге пришлось ограничиться облаками на плащах. (3)
Повороты его пугали. Кто знает, что скрывается за ними? Чешущий синие яйца Кисаме, ковыряющий в носу Хидан или уже который год строящий из себя мальчика Учиха Мадара?
Углы были следствием злобных поворотов. Они доводили Пейна до исступления, заставляли его нервно переступать с ноги на ногу и крепко сжимать зубы.
Глава Акацуки не замечал эти гнусные порождения тьмы только в одном случае – когда очень хотелось писать. Как назло, его подвергшийся насильственной чистке желудок сейчас в унитазе не нуждался, поэтому убийца Саламандера Ханзо закрыл глаза, вытянул руки перед собой и шагнул за угол.
Ничего не произошло.
Расстроенный Пейн огляделся в поисках затаившейся опасности и заметил Дейдару, нагло выплывшего из-за противоположного угла.
- Так я и знал! – он довольно захлопал в ладоши, - Прячешься? Недоброе замышляешь?
- Эй, Пейн… - бывший террорист сделал пару шагов по направлению к начальству, - Давно хотел тебе сказать, м-м-м… А не пошел бы ты нахуй, Пейн?
- Это зачем? – лидер Красных Облаков сразу почуял подвох.
- Тебе там самое место… Кстати, ты уже убил Дзирайю?
- А зачем тебе это знать? – Пейн продолжал вести с подчиненным изощренную игру.
- Я тут фанфик читал… Ну из этих, сюжетных… Ты там его убил и страдал, а потом изнасиловал его труп… Короче, я не уверен насчет некрофилии, но ты его точно убил… Или убьешь? У нас помехи со временем… Так я это… Пойду?
Не дождавшись ответа, Дейдара завернул за личный угол Пейна(4) и скрылся из виду. Свой растерянный взгляд лидер Акацуки адресовал соседней стене. Последовать за Дейдарой Пейн не решился – в конце концов, преодолеть ЦЕЛЫХ два угла за какие-то пять минут – это вам не хухры-мухры!
Полчаса спустя, он на цыпочках подкрался к повороту, ведущему к комнате Конан, и все-таки не выдержал. Снова непобедимый глава Очень Опасных Отморозков разговаривал сам с собой.
- Да что же это такое? Как это вообще понимать? Что за отношение? Этот сын болонки и верблюда ляпнул не подумав – а я тут переживать должен? Не собираюсь я… И даже ничего подобного!!! Я не хотел бы убивать своего учителя… - Пейн снова и снова ощупывал угол, надеясь на смертоносные ловушки.
Потом он долго задавал один и тот же вопрос стенам, полу, потолку и собственным свежевыстиранным носкам. Его голос был тихим и скорбным, но в нем все еще теплилась искорка надежды на лучшее:
- Это же все фанфик, правда?
О необходимости выяснить, о чем говорил Сасори, Пейн так и не вспомнил.

Быть лидером Акацуки, зловещей тенью на фоне каменной стены совсем непросто. Пейн, сам того не осознавая, страдал от той же болезни, что и его безбашенные подопечные.
Его было… много. Больше, чем должно было быть. Больше, чем могло вместить одно человеческое тело… или шесть тел и один Нагато.
Мрачный, собранный глава преступников S-класса появлялся только в случае крайней необходимости. Он бал именно таким, каким его хотели видеть его подчиненные и враги. Безжалостный, не знающий поражений хладнокровный убийца производил сильное впечатление – Конан любила его в эти краткие моменты. Ей нравилось быть тенью неуязвимого лидера Акацуки…
Адской бабочке иногда хотелось вырезать те сцены, где Пейн властно отдавал приказы, преследуя свои весьма болезненные для окружающих цели. Сделать знакомого с детства владельца риннегана тем, кем она хотела его видеть, почувствовать себя скульптором, творцом реальности…
Пейн оставался Пейном. Рассеянный, обидчивый мальчишка, тайком от нее почитывающий порножурналы и мечтающий о полете в космос – он выбивался из реальности, некогда придуманной Конан. Она частенько размышляла о великих Акацуки, выкраивая моменты и наблюдая за ними.
Вот, скажем, Дейдара – он просто обязан думать только о мести Итачи и своих бомбах. Других увлечений у бывшего террориста существовать просто не могло!!! Это оскорбляло личную утопию Конан и ее саму.
Сасори должен быть помешанным на своем «искусстве», а его куклы – стать заменой всем контактам кукловода. Для полного счастья, он обязан был иметь небольшой фетиш… Скажем, никогда не опаздывать!
Кисаме, похожий на акулу здоровяк, представлялся ей окруженным чужими конечностями, верным Учихе Итачи лизоблюдом, немного глуповатым, но могучим.
К несчастью, Дейдара был задумчивым отаку, постоянно шлялся по пустым коридорам, размышляя о прекрасном и отказывался говорить о взрывном «искусстве» вне миссий. Грубиян Сасори куклам предпочитал саму Конан, а так же фотографии бабушки и Харуно Сакуры. Кисаме знал о конечностях только то, что они – часть тела любого гуманоидного существа, включая Учиху Итачи. Здесь Адская бабочка не ошиблась – синий убийца оберегал своего больного напарника и, похоже, боготворил его.
Все шло совсем не так, как ей хотелось! Конан не воспринимала эту реальность, злилась и еще больше ненавидела своих коллег.
Конан была прирожденным критиком - уверенным в своей правоте, загадочным и бесспорно гениальным.
Учитывая ее мстительные позывы, она была способна сломить любого - даже по-настоящему талантливого Автора.
Надо же было такому случиться – первым читателем «Пути боли» оказалась именно Конан.

- Это ваше? – небрежно поинтересовалась прекрасная половина Акацуки у взмыленного Пейна.
- Нет! – автоматически отреагировал лидер Акацуки и покраснел.
- Странно... Почерк явно ваш, - она перелистнула несколько страниц, - Однако, я рада, что это не вы написали. Может быть, сжечь эти бездарные записи?
- Бездарные? Что ты себе позволяешь? Ты даже представить себе не можешь глубину таланта Автора!!!
- Угу, - Конан беспощадно вырвала пару листов и швырнула их в камин, - Я буду рада, если никто кроме меня не представит глубину таланта автора.
- Ладно… Это я писал… - Пейн нахмурился, - Тебе правда не понравилось?
- Не понравилось? Да я просто была шокирована некоторыми главами. Например, «Сыска пат адиялам» - это же про меня?
- Да, - убийца Ханзо покраснел сильнее, - Ну понимаешь, это стиль такой…
- Тогда вы не против… Я процитирую… Где оно? Вот, нашла. Читаю: «Конын лижит пад адиялам а начнушка зодралася и сыску аткрыла. Аткинул адияла сматрел на сыську и думыл о Дыйдаро. Ежелиб он был женщеной у ниво бы сыськи были болша или менша? Васбудилси, пашел ф туалет падрачить а там Итаче…» Дальше идет описание очередной разборки с Итачи-саном… Пейн-сама, как вы могли? Это просто ужасно, - она всхлипнула, - Я говорю даже не о извращенном восприятии моей личности… Ваша манера письма просто ужасна! Вы бездарны, мой господин! Простите меня…
- Нет уж, - Пейн выхватил свои бесценные записи из рук напарницы, - Ты просто не понимаешь! Это… Это очень важно для меня! Я тебя… Я тебя ненавижу!
Он выбежал из комнаты. Конан улыбнулась – этот углофоб-графоман явно бросит свою писанину, не выдержав ее меткой критики. Еще один автор пал под гнетом слов Конан – она была счастлива!
Краткий миг ее ликования бесцеремонно прервал хам с кукольным личиком – похоже, у него вошло в моду портить момент чужого триумфа. (5)

- Насисьник – охуеть, - Сасори отодвинул Конан в сторону и подошел к окну. Забарабанил пальцами по стеклу, взял с подоконника пустой граненый стакан и усмехнулся.
Она поправила декольте, скрыв «насисьник» и немалых размеров грудь и приготовилась к неприятному ей диалогу с неприятным «маргиналом».
- Рада вас видеть, Сасори-сама, - Конан хотела поклониться гостю, но его равнодушный взгляд удержал ее от подобных действий. В самом деле, ради кого она старается? Ради злой куколки из телешоу для фетишистов? Сасори никогда не сумеет ощенить красоту, скрывающуюся за завязками оби…
- Ой бля, - он продемонстрировал ей пустой стакан, - Я педрос!
- Не понимаю, - отрезала Конан.
- Сука, - Сасори развел руками.
- Я попрошу вас обойтись без оскорблений! – резко заявила прекрасная половина Акацуки и вдруг вскрикнула. Она поняла, что кукловод-матерщинник имел в виду.
- Да-ка, - он довольно и, надо заметить, паскудно ухмыльнулся, - А Ебанько?
- Да не понимаю я ваших терминов!!! Недоросль дебильный!!! Достал!!!
Свершилось! Не в состоянии больше сдерживать Адскую бабочку, Конан вышла из себя. Жаль, что Пейн не видел этот вихрь эмоций, эти сжатые кулаки, эти мечущие громы и молнии глаза!
- Слушай, ты… Ты… Дурак!!! Вот… Я пить хочу, и мне приходится просить Пейна принести мне воды, а он постоянно забывает… А я сама не могу – там гной и… Мне страшно!!!
- Женщины… Люблю я женщин! Столько экспрессии! Ты непостоянна, ветрена и прекрасна – я восхищаюсь тобой!
Конан, собирающаяся выплеснуть на собеседника поток непристойных слов застыла с разинутым ртом. Быть не может! Скорпион из Красных Песков умеет говорить… И как красиво он умеет говорить!
- Довольно лести, - он вздохнул, - Я хотел поделиться с тобой некоторыми догадками. По моему мнению, в ткани реальности появилась прореха. Можешь называть ее дырой, если тебе так больше нравится. Кто-то отказался следовать плану бога нашего, Кишимото, и через вышеупомянутую дыру к нам хлынули события чужой реальности. Кому-то они даровали второй шанс, у кого-то отняли его, взамен предложив вечное забвение. Однако, реальность пытается заштопать эту прореху, поэтому сознание тех, кто попал под раздачу непонятных сил спасения и деструкции раздвоилось. В мире мертвых нет пресной воды – там только кровь, гной и отчаяние. Я понятно объясняю?
- Угу…
- Я так же обратил внимание на то, что ход времени в пределах ограниченной территории… Короче, Конан, - он все-таки решил сжалиться над ней, - Время остановилось… Удивлена? Да я еще и не так говорить могу! У меня три высших образования и две аспирантуры!
- Отлично, - она рухнула на кровать и закрыла глаза рукой, - Я кое-что поняла и сделаю вид, что этого разговора не было. Хочешь быть маргиналом – мешать не буду… Но кто виновен в этой… «дыре»?
- Не знаю… Но тебе же не снятся сны о смерти?
- Нет.
- Значит, ты связана с произошедшим.
- С чего ты взял?
- Время течет по-другому внутри твоей комнаты, - он указал на ее настольные часы, - Твоя судьба еще не решена. Ты можешь изменить ее… Если решишься, конечно. Хочешь попробовать?
- Хочу ли я? – Конан расхохоталась, - Не знаю я ничего!
- Тогда я просто обязан рассказать тебе все, что знаю. Какузу говорил с Дейдарой. Он сказал ему…

- Ты должен убить Учиху Саске, - сказал Какузу и удалился.
Дейдара решил отложить размышления о происходящем на потом – у него в сети была запланирована встреча с Прекрасной Сакурой. Возможно, сейчас все обретет новый смысл… Этот ужасный человек – тот, кто осмеливался сокращать его имя – был чертовски проницательным.
Дейдара полез в чат…

Пользователь Задолбленный Какаши появился в сети.
Задолбленный Какаши (далее – ЗК): Тук-тук.
Пользователь Прекрасная Сакура появился в сети.
Прекрасная Сакура (далее – ПС): Приветик.
ЗК: Ни слова о руке!
ПС: Она тебе надоела?
ЗК: Я ей надоел.
ПС: Я по тебе соскучилась, МОЙ ЛЕВ!
ЗК: Не трави душу, Сакура!!!
ПС: Я тут фанфик пишу…
ЗК: Угу.
ПС: Я очень ранимо отношусь к критике, так что не суди строго!
ЗК: Я не собираюсь читать твои фанфики!
ПС: Хотя бы краткое содержание… Ага) Вот, наслаждайся:
«Саске и Наруто дерутся, Наруто принимает форму Кьюби и отгрызает Саске левую руку по локоть. Саске, не желая остаться в долгу, отгрызает Наруто левую ногу чуть ниже колена. Так их находит Какаши. Решив, что, раз уж им не быть больше синоби, их жизнь кончена, он подбирает отгрызенные конечности, Саске и Наруто и тащит их на мясокомбинат. Какаши не злой, ему просто нужны деньги. Прознав о том, что один из дзенинов собирается пустить своих учеников на фарш, потому что ему не на что кормить семью, репортеры решили, что это чудесный материал и поспешили за ним».
ПС: Ты еще здесь?
ПС: Ау-у!
ПС: Проехали.
ЗК: Ты обкурился?
ПС: Ку-ку! Это жанр такой…
ЗК: Угу…
ПС: О чем ты хотел поговорить?
Пользователь Мертвый Итачи появился в сети.
Мертвый Итачи (далее – МИ): Добрый вечер.
ПС: Ты не закрыл чат?
ЗК: Я закрыл форум. Короче, дерьмовый из меня администратор…
МИ: Что это за чудовищная провокация?
ПС: КАК ЗАКРЫТЬ ЧАТ?!!
МИ: Этот слабак Наруто никогда бы не смог отгрызть мне… то есть, Саске руку!!! Сакура, ты дура!!! Обкуренная лохушка!
ПС: Так грубить даме? Куда смотрит модератор..?
ЗК: Да говорю же – не знаю я…
МИ: Лохи вонючие! Что б вы все сдохли!!! Ненавижу вас! Я отомщу!!!
ПС: Несомненно отомстишь… Я в тебя верю!
МИ: Кто дал тебе право говорить со мной на «ты»?!!!!
ЗК: Я достал руководство по пользованию Интернетом… Щас, Сакура, подожди чуток…
МИ: И ты тоже ЛОХ ВОНЮЧИЙ!!!
Пользователь Вернувшийся Саске появился в сети.
Вернувшийся Саске (далее – ВС): Хай-ттебайо!
ПС: А я считала себя оригинальной в вопросах выбора псевдонима…
МИ: Ты тоже лох!!!
ВС: Клевый фик! Прикольно, что у Какаши-сенсея не было денег на еду! Сакура, ты жжошь!
ПС: Надо думать, я должна почувствовать себя польщенной от признания моего таланта?
МИ: Лохи сраные!!!
ЗК: Давайте просто игнорировать этого урода!
МИ: Сам урод!
ПС: Время так быстротечно… У меня еще будет все время мира, но сейчас я устала… А-ах… Ку-ку…
МИ: Пойду убью одного старого козла!!!
Пользователь Мертвый Итачи вышел из сети.
ВС: А вы прикольные!
ПС: Извини, Какаши, но прямо сейчас кто-то пытается выбить дверь в мою комнату. Прощай.
Пользователь Прекрасная Сакура вышел из сети.
ВС: Только мы с тобой остались? А я рамен ем…
ЗК: Ты хоть понимаешь, что ты сделал?!!!!
ВС: А что такое? У тебя проблемы? Хочешь рассказать мне историю своего детства?
ЗК: Я его никогда особо не любил, с его идиотской привычкой сокращать мое имя…
ВС: Я тоже фик пишу! Хочешь почитать?
Пользователь Задолбленный Какаши вышел из сети.
ВС: Эй, где все?
ВС: Эге-ге-ге-гей!!!
ВС: Я снова остался один.
ВС: Это несправедливо!
ВС: По-моему, что-то произошло между ними…
ВС: Даттебайо!!! Даттебайо!!!

В следующей главе:

Сасори: Охуеть…
Итачи: Полностью согласен.
Кисаме: Поддерживаю Итачи-сана!
Пейн: Мы – беглые маргиналы из Скрытой Травы. Не хотели быть как все – и нас изгнали.
Конан: Знаешь, кто твой сосед сверху?
Мадара: Только тебе, Мистер Боль, я мог доверить эту миссию!
Дейдара: Алле… Секс по телефону?

(1) – хотя, почему бы и нет?
Два часа назад: Смотрел Петросяна. Переключил на Малахова. Не понравилось. Снова переключил на Петросяна.
Полтора часа назад: Читал «Синоби в космосе». Статья «Запускаем на орбиту в качестве смертников всех, кто старше шестидесяти», вызвала одно гневное восклицание и пару вздохов.
Час назад: Пришел на кухню, допил остатки чая из кружки Пейна.
Сорок минут назад: Сидел в соседней с Пейном туалетной кабинке, делая вид, что он – Учиха Итачи.
Двадцать минут назад: Пил отвар из коры дуба. Записался на прием к гастроэнтерологу.
Десять минут назад: Подслушивал под дверью Дейдары его телефонный разговор. Ничего не понял.
Пять минут назад: Получил дверью по лбу. Упал. Застонал. Поднялся. Последовал за Дейдарой.
(2) – звалась самим Мадарой. Остальные были бы согласны с Пейном – если бы догадались спросить его мнение.
(3) – идеям Пейна ыл посвящен целый раздел «Пути боли». Он именовался «Калхозныя приступники иле повисть а маих новаввидениях а савместнай сопственнасти а такжа а томкак миня хател пабидить Кокуза».
(4) – своими Пейн считал все углы, которые успешно миновал.
(5) – в предыдущий раз он застал Дейдару, только что помирившегося с рукой и скрепляющего акт перемирия единением плоти… В итоге у подрывника случилась истерика, рука снова обиделась а довольный Сасори, так ничего и не сказав, выскользнул за дверь.

Поделиться42008-10-26 00:32:30

Автор: Орочимару
Змеиный фрик
Откуда: Отогакура
Зарегистрирован: 2008-10-18
Приглашений: 0
Сообщений: 352
Уважение: [+5/-0]
Пол: Мужской
Возраст: 33 [1991-05-10]
Провел на форуме:
1 час 30 минут
Последний визит:
2011-10-06 22:06:24

Название: Путь боли
Глава №4
Автор: Phibrizzo
Жанр: Черный юмор/Стеб
Рейтинг: R – Исключительно из-за речи одного из персонажей
Фэндом: Наруто
Отказ от прав: Ничего с фика не имею, на авторство Кишимото не претендую.
Персонажи: Акацуки
Бета: Meow-chan
Предупреждение: В этой главе – смерть одного из героев.
О чем: Пейн пишет биографию Акацуки, а Дейдара понимает, что мертвых среди них куда больше, чем может показаться на первый взгляд.

Четвертая часть – самая мрачная и кровавая

У Пейна пропало вдохновение. Очередная глава «Пути боли» напрочь отказывалась рождаться, а вызывать роды искусственным путем глава Акацуки не умел. Это все Конан виновата! Надо же – его единственный читатель не только не оценил первую в мире попытку рассказать всю правду об Акацуки, но и оскорбил бесподобную авторскую манеру письма, точные, красочные описания и, что самое главное, ранимую душу творца.
Новая глава получалась вялой и пестрила набившими оскомину самому Пейну зарисовками на тему «Итаче на унетази», поэтому он отправил ее прямиком в черное пламя Аматерасу и уныло побрел на кухню, намереваясь опрокинуть в свою закаленную глотку как минимум пару литров денатурата.
Постойте-ка! Аматерасу?!! Итачи что – совсем свихнулся? В личной комнате Пейна, на его роскошном ковре бушует черное пламя!!! Он все понимал, но хоть какое-то чувство меры должно присутствовать в этих стенах!
- Итачи! – заверещал неформальный лидер Акацуки, - Выбирай, что тебе повредить и ампутировать в первую очередь?!!

Убить Учиху Саске? Проще сказать, чем сделать. Дейдара, конечно, с удовольствием разнесет братца ненавистного Итачи в пух и прах, но не стоит забывать о том, что он действительно должен проиграть эту битву – иначе мститель так и не доберется до своей цели в лице глазастого кланоубийцы. Это судьба. Потом сам адепт искусства взрыва станет таким же, как Хидан – будет биться головой об стенку и молиться Джашину… Дейдара содрогнулся и потянулся к телефону.
Сейчас он наберет первый попавшийся номер и сморозит какую-нибудь глупость. Если ему ответят нецензурной лексикой, бывший террорист не станет даже пытаться изменить судьбу, а если собеседник не употребит ни единого цветистого выражения из богатого арсенала Сасори, придется попотеть и найти способ избавиться от Саске.
- Да, - спокойно сказал кто-то та том конце провода.
- Алле… Секс по телефону? – гнусным голоском протянул Дейдара.
- Нет. Это Учиха Саске. Вы ошиблись номером.
Короткие гудки вернули его к реальности. Опять странное совпадение! Значит, сама судьба требует от Дейдары решительных действий!
Странно… С каких это пор он стал фаталистом? Вроде, всегда верил в набор случайных факторов… Не стоило ему читать фанфики про Нейджи, но Дейдару всегда волновали напряженные отношения между кланами Абураме и Хьюга. Дочитался! Пора переходить на что-то более весомое – например, найти сказ о том, как гениальный и уникальный фрик из Акацуки превзошел гениального и уникального фрика из Хеби.
Он зашел на поисковый сайт и быстренько ввел одну фразу:
«Саске погиб от рук Дейдары. Фанфик».
Куча ссылок упала на него, как дождь из красного кирпича. Придавленный реальностью, размазанный по бетонному полу фантастическими перспективами, разворачивающимися вместе с компьютерными окнами, восхищенный и испуганный одновременно, Дейдара заплакал.
Потом он принялся читать.
Факты соединялись с подозрениями и рождали выводы.
Вот оно как, м-м-м.
Не волнуйтесь, дорогие читатели, Дейдара еще изложит свои соображения в доступной форме. Просто сейчас мне гораздо интереснее узнать, как поживают столкнувшиеся с гневом Пейна члены Акацуки.

- Смир-р-рна! – Пейн хмуро смотрел на тех несчастных, кому не повезло попасться по горячую руку, - Забыли что такое боль, да? Хотите напомню?
- Нет! – Тоби был единственным, кто внимательно слушал главу Акацуки, - Только не бейте Тоби!
Как же – ударишь его! Тоби, конечно, ничего не сделает при свидетелях, но потом, когда они останутся наедине, из-за спиральной маски покажется САМ Великий Гроссмейстер и напомнит Пейну, что такое НАСТОЯЩАЯ боль.
- Кому ты нужен? – фыркнул убийца Саламандера Ханзо, - Что ты руку тянешь? Хочешь выйти?
- Конечно, - мрачно ответил Мадара, - Тоби глупый, Тоби испугался своего лидера и намочил штанишки!
- Ха-ха-ха! – Кисаме шлепнул оказавшегося в пределах досягаемости Итачи по заднице, - Юморист! Отпустите его, Лидер-сама, а то он не только намочит, но и обосрет штанишки!
- Тоби такой, - подтвердил один из основателей Конохи, - Он может!
- Свободен, - рявкнул Пейн. «Тоби» одарил его очень неприятным взглядом и ускакал.
Да, вы не ослышались, именно «ускакал». Мадаре явно стоило направить свои младые стопы не в академию синоби, а на театральные подмостки.
- Охуеть… - Сасори восхищенно смотрел на «паренька» в спиральной маске, - Вааще охуеть!
- Полностью согласен, - Итачи прищурился, отчего вид у него стал еще более болезненным, - Потрясающая пластика.
- Поддерживаю Итачи-сана, - Кисаме нравилось опекать синоби-ренегата, - Как всегда, Итачи-сан, вы говорите правильные вещи! Я восхищаюсь вами!
- Спасибо, Кисаме, - Учиха, не желая больше находиться в опасной близости от любвеобильного Хошигаке, придвинулся к безобидному Зецу.
- Зу-зу-зу, (1) - шпион вздохнул, - Просто зу-зу-зу какое-то! Это я-то безобидный?
- Зецу, замолчи, - Пейн оскалился, - Всем слушать! Кто-то использовал Аматерасу в моей комнате! Прямо таки теряюсь в догадках – кто бы это мог быть? Дайте подскажу – кто-то с шаринганом!
Акацуки переглянулись и дружно пожали плечами.
- Не догадываетесь? У нас что – много Учих?
- Нет, только Итачи-сан, - Кисаме тепло улыбнулся напарнику, - Только он с шаринганом! К чему вы клоните?
- Действительно, к чему я клоню? – убийца Саламандера Ханзо захихикал, - Просто таки нереально сложный вопрос!!!

Саске вульгарно истекал кровью. Он не мог принять собственную смерть с достоинством, описанном в фанфике «Отчаяние» (2). Мститель бился в конвульсиях, скреб землю изломанными ногтями и хрипел.
- О, - сказал Дейдара и эффектно щелкнул пальцами, - Прими же обратно всю ту боль, что ты причинил моему израненному сердцу!
На губах Учихи Саске лопались кровавые пузыри. Некрасиво… Убийца из Акацуки нахмурился. Он знал, что трагические герои умирают долго, с невыразимой печалью в глазах и надломленном голосе, ибо гибель их должна заставить антагониста изменить своим принципам…
Сперва Саске визжал, как поросенок, немного погодя, когда Дейдара перерезал ему горло, он захрипел. Красные глаза, некрасивые, заплаканные, закатились.
- Это и есть отчаяние! – воскликнул Дейдара, предварительно сверившись с текстом, - О, горе мне, я убил того, кого любил!
Саске должен был собрать все силы и чистым голосом произнести пафосный монолог о бесполезной мести. Потом, Дейдара целует его в побелевшие уста…
Губы Учихи, размазанные по лицу ударом кулака, были красными и напоминали лопнувший помидор. Подрывник поморщился и решил пропустить парочку абзацев.
Доселе – как сказал бы автор «Отчаяния» - все шло просто прекрасно! Что же он сделал не так? Возможно, переусердствовал с признанием в любви? Наверняка! Ничего страшного, у него еще будет возможность все исправить…
Саске умер. Вонь содержимого его кишечника, которое выпустили на волю ослабившиеся мышцы, привела Дейдару в чувство.
- Он мертв, м-м-м, - подрывник задумчиво отступил на пару шагов, любуясь результатом, - Ха-ха, я убил его, крутого мстителя, хотя все должно было быть наоборот… Это я сейчас должен был… Распасться на молекулы… Я знаю. Я читал об этом… Я не мог победить, но… Я не хотел проигрывать…
Вот оно что… Мир изменился, когда он прочел первые строки своего первого фанфика. Как он назывался? Дейдара не помнил.
Каким то непостижимым образом эти проклятые авторы знали о его мире больше, чем сам Дейдара.
Убийца из Акацуки понял, что от него требуется просто стать героем фанфика и изменить судьбу. Все работало прекрасно – не считая некрасивой – прямо таки отвратительной – смерти Саске.
- М-м-м, - Дейдара обращался к куску мяса, некогда бывшему мстительным Учихой, - По твоему люди, которым перерезали горло, выглядят по другому?
- Нет, - ответил он сам себе, - Все верно. Тогда почему же я, упав с такой огромной высоты, ничего не сломал, а совсем наоборот – почувствовал себя лучше? Кажется, я активировал в полете некие скрытые лечебные силы, о которых сам не знал, Так было написано… Чушь… Так я думал. Теперь, я похоже понимаю, что происходит. Я выжил, потому что верил, что попал в маленький мир очередного опуса. Я сам на время стал героем нелепых словесных испражнений – и реальность изменилась. Теперь я свободен и могу делать все, что захочу…
- Нет… - Дейдара замолчал, - Нет… Не так, м-м-м… Я буду делать все, что хочет Автор, нравится мне это или нет… Потому что я смотрю на это перекореженное тело – и мое сердце переполняет боль. Как и должно было случиться… Реальность меняет меня, а не других. Но почему я?
Он вновь ответил на собственный вопрос. В конце концов, там больше никого не было…
- Потому что я чей-то любимчик, м-м-м. (3)

Взъерошенный Мадара ничем не напоминал горделивую и прекрасную статую из Долины Конца. Он поймал Пейна, когда тот после встречи с унитазом мыл руки и впихнул его обратно в туалетную кабинку. Захлопнул дверцу, попытался пригладить вставшие торчком волосы, поправил воротник плаща и сверкнул глазами.
- Итачи – мой потомок! Только я имею право так с ним обращаться! – Мадара уселся на унитаз и закинул ногу на ногу, - Ты хоть понимаешь, что калеча соратников ты не только порочишь доброе имя Акацуки, но и снижаешь наш боевой потенциал!!?
- Я стою десяти таких, как он, - самодовольно заявил Пейн.
- Шести, - поправил его древний Учиха, - И ты за последние пять лет не взялся ни за одну миссию! То у Конан голова болела, то у тебя была осенняя депрессия… или зимняя хандра, или летняя апатия, или весенняя печаль… Точно не помню, но факт остается фактом – ты сваливаешь всю работу на подчиненных – а сам проводишь почти все время на диване в компании подушек и пледа, жалуешься на то, что тебе скучно, срываешь злость на Итачи и что-то строчишь в блокноте!!!
- Я планирую! Я – мозг Акацуки! К тому же, я не люблю простые задания, с которыми справится даже генин! Я рожден не для этого!
- Пейн… Мой дорогой Пейн… Ты не представляешь, что я сейчас сделаю с этим твоим любимым телом… Как ты его называешь?
- Невероятно Красивый Боль (4), - признался «неформал».
- Как?!! – Мадара закашлялся, - Очень поэтично! Так вот, у меня есть для тебя миссия. Я вспоминал Магомета и гору и пришел к выводу, что надо не ждать, пока Кьюби придет к нам и добровольно согласится покинуть тело джинчуурики, а взять лису за шкирку и притащить сюда! Ты отправишься прямо в Коноху – я узнал, что о защите Хокаге просили двое беженцев из Скрытой Травы, и она согласилась ее предоставить. Их место займете вы с Конан. Вас никто не знает в лицо, так что, завоевать доверие джинчуурики будет совсем просто.
- Я могу отказаться? – с надеждой спросил Пейн.
- Угадай, - один из основателей Конохи привстал и сильно дернул его за штангу в ухе, - К тому же, Аматерасу пока еще бушует в твоей комнате. Пройдет не одна неделя, прежде чем я смогу полностью запечатать черное пламя. Тебе попросту негде жить, а кто-то из наших вряд ли согласится разделить с тобой свою уютную спаленку. Даже Конан. Только тебе, Мистер Боль, я мог доверить эту миссию! Бездомный, ты легко вживешься в роль беженца! Дерзай.
Мадара немного помолчал, внимательно вглядываясь в лицо подчиненного. Ни один мускул не дрогнул на мужественной физиономии Невероятно Красивого Боля. Древний Учиха усмехнулся и добавил:
- Если вы с Конан допустите ту же ошибку, что и Кисаме с Итачи во время их визита в Коноху, я осуществлю сразу все угрозы, когда-либо произнесенные мною в твой болезненный адрес.
- Ошибку? – не понял Пейн.
- Да… Они «тайно» проникли в деревню – и забыли снять плащи и шляпы. Теперь иди – у тебя час на сборы.
Когда шаги убийцы Саламандера Ханзо затихли, Мадара наконец-то дал волю эмоциям.
- Невероятно Красивый Боль! – он хохотал, стучал кулаком по тонкой перегородке между кабинками и с трудом сдерживал страстное желание поделиться новостью с остальными, - Крутой парень! Это же надо!!! Не просто «красивый», а «НЕВЕРОЯТНО красивый»!!!

Минато смотрел на Пейна честными голубыми глазами, а на его лице застыла настолько невинная улыбка, что лидер Акацуки невольно ответил четвертому Хокаге такой же. Он быстро взял себя в руки, но было поздно – вездесущая Конан за его спиной подленько захихикала. Можно было бы осадить мерзавку, разорвать ее в клочья – но кто тогда будет таскать его чемодан?
- Конан, ПОЖАЛУЙСТА, просто сделай вид, что ничего не произошло, - попросил Пейн и откинул длинный рыжий хвост за спину. (5)
- Слушаюсь и повинуюсь, - она зевнула, - долго мы еще будем здесь стоять? Пейн-сама не может отвести взор своих удивительных глаз от портрета кисти жалкого коношского художника?
- Цыц, дура! Ох… - он тут же спешно поправился, - В смысле, Хокаге – дура сисястая! Я вот стоял – и размышлял о том, сколько мы уже здесь стоим?
- Я все поняла, - Конан низко поклонилась, - У меня есть идея. Конечно же, вы и сами наверняка подумали о том же, однако, ничтожная я смею предложить просто постучать в дверь кабинета Пятой.
- Это слишком просто, - отрезал Пейн, - и вообще, я уже думал об этом, но передумал. Вот так.
Лидер Акацуки любил поучать всех и вся, но любую попытку поучать его самого пресекал на корню. Он был умен, как Менделеев - иногда ему даже снилась таблица легендарного химика, дополненная и исправленная, талантлив, в двух случаях из шести хорош собой, умел принимать правильные решения, не терпел компромиссов и искренне верил в то, что говорит. Это ли не порочная гениальность преступника с тяжелым детством?
- Сгинь, - он отогнал всплывший прямо над головой флэшбек, демонстрирующий Нагато с учебником по неорганической химии и одним мощным ударом разнес в щепки дубовую дверь кабинета Пятой Хокаге.
Цунаде ненадолго оторвалась от бумаг, приветливо кивнула новоприбывшим. Пейн пропустил Конан вперед и последовал за ней. (6)
- Это вы – беженцы? – спросила Пятая, выверенным движением подбородка поправляя левую грудь, - Апартаменты готовы.
- Кто – беженцы? – не понял убийца Ханзо, - Я что - похож…
- Все хорошо, - рука Конан поднялась в предостерегающем жесте, - Да, это мы, просто называть нас беженцами очень грубо…
- Лучше БОМЖами? – предположила леди-сеннин.
- Маргиналами, - Пейн вспомнил любимое словечко Сасори и решил, что оно отлично подходит к ситуации, - Мы – беглые маргиналы из Скрытой Травы. Не хотели быть как все – и нас изгнали. (7)
- Да, - подтвердила Конан, - Нас долго пытали, но так и не смогли сломить дух огня, согревающий нас изнутри.
- Пытали? – Цунаде первый раз оценивающим взглядом прошлась по «маргиналам», задержалась на лице главы Акацуки и вскрикнула, - Кто тебя так, милый мой?
Пейн не понял. Что в нем такого особенного, заставляющего людей пялиться и перешептываться за его спиной?
- Ужасное зрелище, - прекрасной половине Акацуки формула спирта не снилась, но иногда соображала она гораздо быстрее своего напарника, - Все прокололи! И язык, и… даже…
Конан всхлипнула, опустив взгляд на ширинку своего «начальства». Цунаде приложила палец к губами – слов не требовалось, все и так было ясно. Бедные, гонимые своми же сородичами ублюдки! Она твердо решила, что сегодня же направит письмо главе деревни Скрытой Травы, где выскажет все, что о нем думает.
- Вы будете получать пособие, господа маргиналы. Однако я вычту из него стоимость моей двери, - она поднялась и, осторожно перешагнув через рассыпавшиеся вещи Пейна, поманила их за собой, - Пойдемте, я покажу ваше новое пристанище.
Конан засеменила следом, а недоумевающий, как ТАКОЕ могло произойти Пейн кинулся собирать с пола бесценные архивы «синоби в космосе».
- Дура криворукая, - бурчал он, - Ничего этим бабам доверить нельзя! И когда она успела уронить МОЙ чемодан? И как он раскрылся? Там же замок, с сейфа снятый…
Настоящие беженцы прибыли часом позже и наткнулись лишь на недоуменные взгляды Шизуне. Пришлось им, бедолагам, искать себе другое убежище.

Расческа сломалась. Пробурчав что-то нецензурное, Пейн оставил свои волосы в покое. Вечная незадача с этим телом – состригать такую красоту жалко, заплетать в косу позорно, от длительного ношения хвоста начинает болеть голова, а с распущенными лохмами благоразумный синоби в бой не пойдет! (8)
- Конан! – позвал глава Акацуки, - У меня опять расческа сломалась!!!
- Купите себе новую, - Адская Бабочка делиться своим имуществом не собиралась даже со знакомым с детства партнером.
- Как я пойду? – искренне удивился Пейн, - Я же растрепанный!
- Это тело – одно из самых проблематичных, - Конан воздела глаза к потолку, - Почему вы не взяли Самого Толстого Боля?
- Он привлекает к себе слишком много внимания! Одно дело – красавчик с пирсингом, сразу видно – неформал! А что подумают о жиртресте? Что у него комплексы и железяками он пытается отвлечь внимание от своего большого пуза! Ну Конан, цветочек мой, дай расческу!
- Я ее забыла.
- Тогда попроси у соседей! Я точно знаю, что над нами кто-то живет – он пел караоке все утро! Конан, сладкая моя девочка! Умоляю!
Прекрасная половина Акацуки не выносила мужчин.
Ноющие мужчины являлись худшими представителями своего вида.
- Хорошо, Пейн-сама.
В ожидании напарницы Пейн открыл блокнот и с восторгом осознал, что вдохновение вернулось!

Прода следует.

Примечания:
(1) – Если вы вдруг не читали последние главы манги, сообщаю – Зецу и правда издает звук Зу-зу-зу, когда закрывает и открывает свой… э-э-э… клапан?
(2) – Название выдуманное. Все возможные совпадения – чистая случайность.
(3) – Прости, Дей-чан, но к моим любимчикам ты не относишься! Ничего, у тебя куча других фанатов!
(4) – Тело Яхико, то бишь.
(5) – Поскольку Цунаде встречалась с Яхико и могла его узнать, Пейн использовал другое тело, которое он именовал «Просто Красивым Болем». То самое, со шрамом на лбу. Конан же просто убрала цветок из прически – она прекрасно знала, что люди никогда особо не приглядываются к тихой и скромной тени за спиной харизматичного лидера Акацуки. Действительно, без цветка ее с трудом узнавал сам Пейн.
(6) – Пейн знал, что женщин надо всегда пропускать вперед. У него перед глазами до сих пор стоял живой пример – полезший в дверь впереди Конан Мадара, схлопотавший кирпичом по голове.
(7) – то есть, отказывались курить дурь и петь гимны пацифизму.
(8) – Орочимару, Хьюга Нейджи и Дзирайя так не считали.

Страница: 1

Новый путь

Меню навигации